Небесный суд

Обидно осознавать, что в своей боли виноват ты сам, и никто иной.

Во сне человек искренен. И волнует его то, что волнует на самом деле, а не то, что он пытается показать.

— Вы посылаете любовь? Скажите, я умоляю, а как сделать так, чтоб в душе поселилась искренняя, ну прямо искренняя любовь ко всему человечеству?

— Это опасно, уважаемый. Дело в том, что, в идеале, любой член клана Аморе должен сделать двойной прицельный выстрел. Два пистолета системы Розетта, два пораженных сердца. Но любовь ко всему человечеству — это как? Вот здесь пистолет. А здесь что? Базука, полевой миномет системы Катюша? У вас под прицелом все человечество. Вы не боитесь, что любящего может разорвать от любви, как кошку, объевшуюся горохом?

— Понятно. А при чем тут кошка?

— Даже в этом черно-белом мире люди не всегда могут отличить белое от черного.

— Красиво сказано.

— Просто констатация факта.

Удивительно! Бывают же такие люди, прямо как рыбий жир. Вроде всё правильно, даже полезно, но до чего противно!

Мир не так плох, как ты думаешь; и люди, которые совершили ошибку, остаются людьми.

Нет ничего опаснее лжи — корня всех в мире предательств и убийств.

Знаешь, все вот это: загар, мышцы, уши... Все это фигня. Скафандр, за которым прячется настоящее.

Венечка, я прожил пустую жизнь. И сдох, как кукла Кен. В игрушечном снаряжении, на кукольном боевом поле. Тебе не кажется, что поздно меня спасать?

— Я вот все думаю. Вы в прошлый раз так душевно сказали: долг, порядочность. А ведь действительно так. Вот что ему стоило: ну, взять ее любовь, подарить ей на прощание платье, сказать: «Чао, любимая. Я буду вспоминать тебя вечно...»

— И что же сделал подсудимый?

— Он сказал: «Встречай каждый московский поезд. Я скоро к тебе приеду».