— Этот мужик явно вор, пойдем, придушим его.
— Я бы предпочла поговорить.
— А потом придушить. Прелюдии никому еще не мешали.
— Этот мужик явно вор, пойдем, придушим его.
— Я бы предпочла поговорить.
— А потом придушить. Прелюдии никому еще не мешали.
— Аминодиль, как дела, здоровяк?
— Тебя просят вернуться в потусторонний мир.
— Ой, сейчас, секунду. Позволь мне глянуть на расписание. Так, свободные даты: «никогда» и «даже не надейся». Вам подходит?
Знаешь, если убрать мигающие огоньки и добавить заблудшие души — это место определённо будет походить на Ад.
— Ты даже не попытался походить на Тода.
— А зачем мне это? Будь я Тодом, он хотел бы выглядеть как я.
Я просто не хочу быть одна. Давай обнимемся? Пожалуйста. Только без трусов, разумеется.
— Мне кажется, или самая умелая истязательница ада, только что подложила ему подушку?
— Не кажется.
— Ясно. Значит, это правда. Он сломал мою Мэйз.
Ты всё ещё оправдываешь себя? Говоришь, что это во имя нашего отца, но это чистый эгоизм, брат, и ещё меня обзывают гордецом.
— ... ты моя противоположность. Скучный, отзывчивый — твоя жизнь проста.
— Моя жизнь?
— Да.
— Брось, ты богат, красив, ездишь на крутых тачках, спишь с горячими девчонками, у тебя нет детей, нет ответственности, куда уж, блин, проще-то?
— Боюсь, ты не все знаешь.
— Ну ладно, расскажи мне.
— Видишь ли, в этом и дело, Дэн. Я сделал больно человеку, которому открылся. Очень. А уж как больно я сделал родным... я вообще молчу. И это все, что я умею делать.