— Смотри, что мы чуть не забыли!
— Это не моё.
— Смотри, что мы чуть не стащили.
[Моника разговаривает с Джо и Чендлером по телефону]
— Ребят, есть хотите? У нас с Ричардом от обеда кое-что осталось, цыплята с картошкой... Что на мне надето?.. Если честно, ничего, кроме кухонных рукавиц.
[Джо с Чендлером прибегают]
— Ничего, вот ты когда-нибудь будешь действительно голой, а мы не придем.
— А возле бассейна у вас будет табличка: «Мы не плаваем в вашем унитазе, поэтому не писайте в наш бассейн».
— У нас не будет такой таблички.
— Будет, я вам подарю.
— Ну что, что тут рассказывать? Мы с ним просто вместе работаем.
— Да брось, ты с ним встречаешься, наверняка какой-нибудь жуткий урод!
— Почему урод? Ну слегка горбатый, чуть плешивый.
— Он пошевелился, ребёнок пошевелился!
— О Господи!
— Нет, подожди... Нет, это резинка на трусах порвалась.
— Нет, нет, нет, Моника, нет! Никаких пробежек по воскресеньям!
— Но почему?!
— Потому что это воскресенье. Божий день!
— Что там у тебя, пирог?
— Да, отрезать тебе?
— Крошечный кусочек... побольше!... больше!... чего ты боишься, режь нормальный кусок!
— Для меня главное, чтобы она была счастлива...
— Ты серьёзно?
— Конечно нет, черт возьми! Это же она меня бросила!
— О! Я тоже хочу ребенка.
— Дорогая, только не сейчас — уже поздно, а мне завтра рано на работу вставать.