Маршалл Эриксон

— А теперь послушай. Когда бы ты ни почувствовал желание позвонить ей, ты сначала находишь меня. И я тебе по роже нахлестаю.

— Ты хороший друг, Тед.

— Лили, ты не думаешь, что это слегка эгоистично — не допускать мысли, что существует что-то большее, чем мы? Что-то прекрасное и сильное, перед чем мы должны склонить головы?

— Бог?

— Оборотни.

— Как бы тебе это объяснить... Прошлой ночью я ел лучший торт в моей жизни. И теперь, думаешь, я собираюсь отпустить этот торт из своей жизни? Как бы не так, я собираюсь найти пекарню, что сделала этот торт и я получу еще кусок этого торта.

— Ты реально запал на этот торт, да?

— Он преследует меня.

— Виктория, сколько у тебя парней было до того, как ты начала встречаться с Тедом?

— Парней у меня было всего два.

— Ух ты, недотрожка!

— Ну, с которыми было все серьезно, я имею в виду. Я еще встречалась с другими парнями между этим.

— Ох ты, потаскушечка!

— Как всё прошло между тобой и Билсоном?

— Ну, после того как он предложил мне смену профессиональной парадигмы, я провёл импровизированную презентацию, используя четырёхножковый подход, который поставил его на колени.

— Стулом огрел?

— Ага.

— Что ты тут делаешь?

— Пытаюсь удостовериться, что мой друг женится на правильной девушке.

Лили, есть миллион причин, почему я люблю тебя. Ты заставляешь меня смеяться, заботишься обо мне, когда я болен... Но самая главная причина, по которой я люблю тебя, заключается в том, что ты мой лучший друг.

— Чувак, это древнейшая профессия. Я готов поспорить, что даже у кроманьонцев были пещерные проститутки, что-то вроде «рыба за секс».

— Ну так с такими раскладами получается, что древнейшая профессия — рыбак.

— Крысокан?

— Да!

— Ты хочешь сказать, что крыса и таракан сделали горизонтальное деситилаповое межвидовое ча-ча?!

— Остался один час до конца отсчета, и я влеплю тебе пощечину.

— Я не боюсь.

— Тогда почему у тебя правая щека дергается? Может быть потому, что будущий я влепил пощечину будущему тебе так сильно, что это отдается обратно в настоящее, сотрясая пощечино-временной континуум?

— Пожалуйста, не бей меня!