— Теперь я тебя спрашиваю: чего ты хочешь, какой помощи ты ждёшь?
— Ну, как-то так я сразу не скажу... это, наверное, сложно.
— Всё можно объяснить, всё можно назвать одним словом.
— Вы знаете что, я, наверное, пойду. Я пойду, вы меня извините, пожалуйста...
— Конечно, иди... Иди. Ты пришла сюда, не зная, зачем и уходишь, не поняв, почему.
Свобода лучше всего прочего учит необходимости любить и никто никому принадлежать не вправе.
— Конечно, их брак был удачным, — сказала Селия. — Папа обожал Маму.
— Обожать ещё не значит быть счастливым, — сказала Мария.
— Обычно это обозначает обратное, то есть быть несчастным, — сказала Найэл.
– Я в «Скорую» звонить больше не буду! – взорвалась я. – Сам звони!
– Давайте так закопаем? – скромно предложила Натка и просяще посмотрела в мою сторону. – У меня есть большие мешки белого цвета. Ему будет приятно!
У нее навернулись слезы, но не горькие — так обычно плачешь от грустной книги. Ей самой иногда хотелось умереть рано. В минуты крайнего негодования на родителей она лелеяла мысль о том, как они будут рыдать над трогательно-маленьким (но невероятно прекрасным) памятником на огромном кладбище и сожалеть о том, что были с ней так жестоки.
Я встретила мужчину и влюбилась в него. Я позволила себе эту слабость по одной причине — я ничего не жду и ни на что не надеюсь...
Cлайд с цитатой