У меня в душе рай...
Мария
— Как ее зовут?
— Лицкая.
— А имя?
— Там, в Смольном, мы называли друг друга только по фамилии.
Взрослые, как заметила Мария, чаще всего обсуждают погоду или гадают вслух: что же может произойти. Поэтому для настоящего разговора гораздо лучше подходят вещи. Или — животные. Иногда — деревья и растения. Порой то, что они говорят, утешает, порой — неприятно, но это, по крайней мере, настоящий разговор. Для душевных откровений она всегда выбирала только часы. А если так поболтать, годится почти всё.
Когда мы влюбляемся, кажется, что весь мир с ними заодно; сегодня, на закате, я в этом убедилась. а когда что-то не так, ничего не остаётся — ни цапель, ни музыки вдали, ни вкуса его губ. и куда же так скоро сгинула и исчезла вся эта красота — ведь всего несколько минут назад она ещё была, она окружала нас?!
Жизнь очень стремительна: в одно мгновенье падаем мы с небес в самую преисподнюю.
Вообще, мужчины — очень странное племя. Да, они грозят, кричат, могут побить, но все без исключения сходят с ума от страха перед женщиной. Может быть, не перед той, которую взяли в жены, но непременно найдется такая, кто подчинит их себе и заставит выполнять все свои прихоти. Иногда это — родная мать.
— Пока еще не поздно, — добавила Мария. — А то ведь обычно, когда стоит хорошая погода, думаешь, что так это и будет продолжаться, а потом оказывается, что слишком поздно… правда?
— Совершенно верно, — сказал Юнас. — Но хуже всего, если все продолжается без всяких изменений, а слишком поздно оказывается в любом случае.
Дни вливаются один в другой, пока не превратятся в прошлую неделю или прошлый месяц, и вот они уже ушли у тебя из-под пальцев, как речная вода.