Густав Елень

За спинами немцев появился Григорий со своей саблей в поднятой руке.

— Правого, — приказал ему Густлик.

— Вас?

— Капуста и квас, — буркнул Елень, «угощая» офицера прикладом.

Лидка тоже пришла поздравить. На ней было чистое, выглаженное обмундирование, волосы — пушистые, недавно вымытые. Она по очереди пожала руки членам экипажа, а Янека поздравила последним.

—  Не знала… Очень беспокоилась за тебя, — начала она. — Все рассказывают, даже трудно поверить, что ты и твой экипаж…

Янек слушал молча, глядя ей в глаза.

Криво усмехнувшись, Лидка резко повернулась и ушла.

Шарик ел спокойно, с достоинством. Янек уселся возле него на траве. Он услышал, как Григорий вполголоса сказал Еленю:

—  Хорошая девушка верит в джигита, и тогда джигит богатырские дела вершит. Плохая девушка не верит в джигита. Если он совершает геройский поступок, который все видят, она говорит: «Трудно поверить». Скажи сам, разве это хорошая девушка?

— Хочет вечером с ним показаться, ведь теперь у него Крест Храбрых, — добавил Густлик.

Кос отвернулся, сделав вид, что не слышит. Слова друзей его огорчили. Досадно, что они судачат об этом…

Василий достал из кармана перочинный нож, отрезал сломанную танком тонкую березовую веточку и, обернувшись к Еленю, стал обрывать листки, старательно выговаривая по-польски:

—  Коха… люби… шануе… — Он задумался, потом рассмеялся и спросил: — А дальше как?

—  Не хце мне… Только как бы ни хотела, все равно на березе не гадают, нужно на акации.

Елень наклонился к нему и так же тихо сказал:

—  Нужно верить. С человеком всякое в жизни случается. Может, его кто обкрадывал, и он теперь… А если бы и мне не поверили? А ведь верят.