— На старых морских картах картографы указывали на неизведанных территориях «Здесь водятся чудовища».
— У меня есть такая карта Нью-Йорка.
— На старых морских картах картографы указывали на неизведанных территориях «Здесь водятся чудовища».
— У меня есть такая карта Нью-Йорка.
— «Никогда — это большой отрезок времени», Скалли, ты сама это сказала. «Хотя многомерность пространства предполагает множество результатов и бесконечное число вселенных, каждая вселенная может дать только один результат».
— Мне было двадцать три года, когда я писала это.
— Да, но я думаю, это означает, что ты не считаешь возможным изменить будущее.
— Малдер, когда ты найдешь мое бездыханное тело..., помни, что мои последние мысли были о тебе и о том, как я хочу тебя убить!
— Извините, кто это?
Мы блуждаем во тьме, изо всех сил мы боремся со злом, иначе оно одолеет нас. Но если верно, что судьба человека — это его характер, то эта борьба всего лишь зов о помощи. Иногда тяготы этой борьбы вселяют в нас сомнение, разрушая цитадель нашего разума, поселяя чудовища внутри нас. Мы остаёмся в полном одиночестве, всматриваясь в хохочущее лицо безумия.
— Скалли, если бы ты могла превратиться в кого-то на один день, кем бы ты была?
— Собой.
— Какая ты скучная. Даже не попробовала бы стать кем-то на один день?
— Выглядеть как кто-то другой, Малдер, и быть им — это разные вещи.
— Может и нет. Все вокруг обращались бы с тобой как с тем человеком; может, отношение других и делает нас теми, кто мы есть?
Я всегда думал, что когда состарюсь поеду в круиз. Но я имел ввиду совсем другое. Сервис на этом корабле никуда не годится, Скалли.
Как насчет интуиции? Всегда есть элемент неожиданности, нечто непредсказуемое. Если мы не будем предвидеть непридвиденное и ожидать неожиданное в мире бесконечных возможностей, то окажемся во власти явлений, которые не поддаются класификации и объяснению.