Элайджа Майклсон

— Дай угадаю... Ты вернул меня из мертвых, чтобы мучить.

— Моя дорогая мама, мы просто нуждаемся в твоей крови, если ты будешь ужасно страдать, я не могу обещать, что я не буду наслаждаться этим безмерно.

Девятьсот лет в ящике, и ни капли терпения.

– Не самое привлекательное сообщество, не правда ли?

– Ты ведь понимаешь, что они могут слышать тебя?

– Ты ведь понимаешь, что мне плевать?

— Он не мой отец, да?

— Слушай меня. Это не меняет ничего ни для кого из нас. Мы всегда будем рядом с тобой.

— Куда ты идёшь?

— Выяснить, кто замышляет что-то против нашего брата, а потом либо остановлю их, либо помогу им, зависит от настроения.

– Элайджа Майклсон.

– Мэтт Донован. Как же ты неудачно. К сожалению, сейчас у нас нет времени играть с тобой. Я передам от тебя привет Ребекке.

— Я чувствую себя предателем.

— Ты не должна винить себя.

— Это не только мое обещание Колу. Из-за злобы Ника я снова жила чужой жизнью, не имея шанса продолжить свою. Любовь, он тоже украл ее у тебя.

— Джия была невиновна.

— Невинность — нехорошо с точки зрения нашей семьи. Не только ее Ник украл у нас вчера вечером.

— Хейли никогда не была моей, чтобы украсть ее.

— Элайджа, мне больно видеть, как ты притворяешься, что не заслуживаешь счастья, не заслуживаешь её.

— Мило. Мы торчим здесь, пока маменькин сынок осуществляет жертвоприношение. Ты жалок, Финн!

— Помолчи, Коул. У него есть мужество, какое тебе и не снилось.

— Что бы ты о нас ни думала, убийство собственных детей это жестоко.

— Я лишь сожалею, что не позволила вам умереть тысячу лет назад.

— Хватит. Мне наскучила эта болтовня. Заканчивай, мам. Или я верну тебя в ад.

— Тысячу лет мне приходилось наблюдать за вами. Чувствовать боль каждой жертвы. Страдать, пока вы проливали кровь. Даже ты, Элайджа, с твоими претензиями на благородство ничуть не лучше. Все вы — сущее проклятие, растянувшееся на многие столетия. Если вы пришли молить о пощаде — простите. Но вы пришли зря.

За всю мою долгую жизнь, я пришёл к выводу, что мы навеки связаны с теми, кто с нами одной крови. И пусть мы не выбираем своих родных, связь с ними может стать великой силой. Или глубочайшим разочарованием.

Если безумие — это делать одно и тоже и ожидать другого результата, тогда мои поиски твоего спасения делают меня одним из безумцев.