Джуд

Косточка сгниет. И мы тоже. Они правы. Мы — Двор червей. Мы — смертные. Мы не можем ждать целую вечность, надеясь, что они позволят нам делать то, что мы хотим.

Я живу со страхом. Я позволила ему поселиться в моих костях и не замечаю его.

— От чего устала, сладенькая?

— От собственного бессилия.

Едва подавляемый конфликт нисколько его не беспокоит, а, наоборот, нравится почти так же, как открытая война.

Я не стремлюсь выступить на турнире не хуже других. Я хочу победить. Не желаю быть им ровней. В душе я жажду превзойти их, стать лучшей.

И все же сожалений нет. Ступив с края, я хочу лишь падения.

Однако, как бы ни жаждал он выглядеть нормальным, ему не хотелось заводить отношения потому, что так положено: он захотел их потому, что чувствовал себя одиноким. Он так одинок, что иногда ощущает это физически, как будто ком грязного белья давит ему на грудь. Он не может разучиться чувствовать это. Людям кажется, что всё так просто, как будто самое трудное — захотеть. Но он-то знает, что сблизиться с кем-то значит оказаться незащищенным...

Песня говорит о душе человека. Песня — это не просто призыв к действию и не повод потанцевать. В песне выражается личный взгляд человека на мир.

— Дело определяет, кто ты.

— Нет, дядя Тедди, всё как раз наоборот. Правда, Джуд?

— Ну, точно не то, что ты делаешь, а как ты это делаешь.

— Коннор взбесился, потому что я не сказал, что я гей. Не понимаю, почему я должен как-то себя называть?

— Я понимаю, твое желание — не загонять себя в рамки. Но здесь сила в ярлыках, понимаешь? Когда я был в «Girls United», большинство девушек отказывались называть меня «он». И мой ярлык — то, что помогло мне пройти через это. Мой ярлык привел меня в ЛГБТ-дом, где я просто могу быть... собой. Без вопросов. Я не говорю, что надо вешать на всех ярлыки. Но иногда они помогают... заставляют чувствовать нас не такими одинокими.