Джесси

Меня привлекают места, похожие на меня: большие, пустые, почти всеми забытые.

Мне всегда хотелось написать роман, который уместился бы в рамки популярной песни, всего три-четыре минуты, а перед глазами проходит вся жизнь целиком.

— Джесси, сейчас мы подходим к точке, когда нужно решать. Я знаю, что ты...

— Только не снимай «внизу»...

— Что?

— Я согласна, если не будешь снимать «внизу». Это только для одного человека в жизни!

— Думаешь, твой муж будет возражать?

— Я не про мужа...

Мне любовь кажется попыткой двух людей скрыться, когда они не могут оставаться в одиночестве.

... ничего не страшно, пока ты здоров.

— Расскажи, что тебя бесит. По-настоящему выводит из себя.

— Бесит. Господи, да меня всё бесит.

— Ну, перечисли пару примеров.

— Ладно... Ненавижу, когда незнакомые мужчины на улице просят меня им улыбнуться, знаешь, чтобы сделать их унылую жизнь получше. Что еще? Ненавижу, что за 300 километров отсюда идет война, умирают люди и никто не знает, что делать. Или всем просто плевать, не знаю. Ненавижу, что СМИ пытаются контролировать наше сознание.

— СМИ?

— Да, масс-медиа. Знаешь, это делается так ловко, едва заметно, но это новая форма фашизма. Я ненавижу, когда я за границей, например, в Америке – там хуже всего, так вот, каждый раз, когда я одета в чёрное или выхожу из себя, или вообще говорю что угодно о чём угодно – они всегда начинают: «О, это так по-французски, это так мииило». Буэ! Ненавижу. Просто не выношу, серьёзно.

Почему так красив пес, дремлющий на солнце? Он прекрасен. А парень, стоящий у банкомата и пытающийся получить деньги, выглядит полным идиотом.

Я разрываюсь между мыслями о том, что всё безвозвратно плохо, и что всё может измениться к лучшему.

Бывает так, что страшное отступает, если узнать его поближе.

— Ты ако-девушка, я ако-парень и у нас будут ако-детишки. Это судьба...

— Уже наклюкался и вряд ли что-то вспомнишь.

— Нет. Я как стеклышко.