Доктор Кэмилл «Кэм» Сароян

— Мы все знали, что она виновна, и в глубине души верили, что в справедливом мире она заплатит за свои преступления.

— Для этого нужен справедливый мир.

Никогда не знаешь, что может скрываться за респектабельностью.

— Что насчёт жертвы?

— Всё очевидно. Он замерз, восходя на Эверест, в него попал метеорит и сбросил на стоянку в двух мусорных мешках.

— Да, очевидно, конечно.

— Это лишь начало.

— Я нашёл тупые травмы на левой бедренной кости и рёбрах. Орудие было длинным и цилиндрическим. Возможно... труба?

— Штырь.

— Клюшка для гольфа.

— Арматура.

— Бейсбольная бита.

— Нунчаки.

— Ребята, наша жертва жила в доме престарелых. Может быть, трость?

— Что я говорила?

— Нам нельзя находиться в одном помещении без присмотра.

— Почему?

— Потому что у нас хватило ума выстрелить из пушки.

— И?

— Ты же здесь. Получается, что мы под присмотром?.. Пока.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.

— Значит ради удовольствия ты читаешь...

— Женское чтиво. Ну где женщина находит в себе силы бросить мужа-деспота и обретает счастье с художником, способным плакать и трахаться как зверь.

— Эмм... Порнуху?

— Порнуху, да.

— Эй, попридержи коней. Сначала нужно добыть улики, а потом уже страдать паранойей.

— Сойдёт. Главное, чтоб можно было паранойей пострадать.