— Чего тебе?
— Мне бы обнажённого Джорджа Клуни, но...
— Чего тебе?
— Мне бы обнажённого Джорджа Клуни, но...
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.
— Мой парень думает — это странно, что мне нравится этим заниматься [стоя над трупом]. А я думаю, странно, что он обожает аккордеоны.
— Я на твоей стороне!
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня отравила отрезанная голова, полная гипсовой пыли.
— Мы играем с огнём, господа. ЦРУ быстро заставляет замолчать тех, кто сует нос в их дела.
— Не хочу разочаровывать тебя, но ты изучаешь жуков, слизь и какашки. Вряд ли тебя кто-нибудь закажет.
— Эй, очень многие жаждут моей смерти!
— Даже говорить ничего не буду.
— Рост и вес.
— Боже... эээ... метр семьдесят и вес... эээ... ну, в общем-то...
— Что?
— Шестьдесят семь. И это всё мышцы.
— Есть способы улучшить изображение?
— Ну, могу поспорить на свидание с Колином Фарреллом.
— Я знаю его. Он смешной.
— Смешной Уилл Феррелл, дорогая. Не Колин Фаррелл.
— Что я говорила?
— Нам нельзя находиться в одном помещении без присмотра.
— Почему?
— Потому что у нас хватило ума выстрелить из пушки.
— И?
— Ты же здесь. Получается, что мы под присмотром?.. Пока.
— Под желатиновой массой вы имели в виду салат оливье?
— «Желатиновая масса» звучит солиднее.
— Я сдаюсь. Игрушка победила.
— Ты не смогла её собрать?
— О, детка, даже НАСА не смогли бы её собрать.