Ариана Мендоса / Анхелис

— Теперь осталось подождать.

— Я устала ждать.

— У всякой бомбы есть таймер, поэтому с Патитой и не вышло.

— Расскажи это его трупу.

— В этом и ошибка. Они не лишили тебя жизни, а разбили ее вдребезги. А тебе пришлось бороться с последствиями, ты двадцать лет расплачивалась за их поступок, а у Патиты ничего такого не было, его жизнь просто оборвалась. Кто-то позвал его со спины, он обернулся, пиф-паф, прощай Патита. Это не месть, а облегчение. Нужно сделать так, чтобы Лемос Ареналь мечтал о смерти, как когда-то мечтали мы.

Эта девушка вынуждена была вернуться, потому что полдюжины мерзавцев испортили ей жизнь. Полдюжины — это примерно, потому что некоторые законы математики усложняются, когда тебя насилуют, оставляя после себя подарок. Идеальная бомба — ты хочешь о ней забыть, а она растет. Сегодня тебе больно, завтра больнее, а потом еще хуже... Чья это бомба? Чья? У нее твои глаза.

— Тот политик, с которым ты приходила, он тебе нравится?

— Нет-нет. Нет!

— Тройное нет — решительное да!

— Ты отдала видео?

— Нет, я задумалась над твоими словами. Я решила все их посмотреть и нашла кое-что похуже, что может мне помочь.

— Хуже?

— Да. Если я просто скажу, что он отымел двух девиц, он будет это отрицать, скажет, что на видео они шутили и все ему поверят, к тому же срок давности вышел. Но если я его поймаю признающимся, что он переодевался травести, как бы он не отрицал, от этого пятна он не отмоется, понимаешь?

— Да, конечно. Гораздо хуже переодеться травести, чем изнасиловать двух девочек и бросить их почти мертвыми.

— За право быть честным — приходиться платить. А нечестные взимают плату.

— Мне больно от этого, не могу с этим смириться.

— Боль иногда помогает, она учит нас не повторять ошибок. Мы не суем руки в огонь, потому что знаем, что обожжемся и не засовываем пальцы в розетку, потому что знаем, что ударит током.

— Значит, я не должен связываться с Вальморой?

— Нет, должен, но знай, что может ударить током и нужно обесточить кабель, прежде, чем совать палец.