Триумфальная арка

Если мы перестанем делать глупости — значит мы состарились.

Люди любят друг друга, и в этом – всё! Это самое невероятное и самое простое на свете.

Время, ставшее прошлым, утрачивает в сознании людей всякую реальность. Оно утешает, пугает, и внушает безразличие.

Но если кристалл раскололся под тяжким молотом сомнения, его можно в лучшем случае склеить, не больше. Склеивать, лгать и смотреть, как он едва преломляет свет, вместо того чтобы сверкать ослепительным блеском! Ничто не возвращается. Ничего не восстанавливается.

Просто удивительно, до чего нелеп этикет горя. Застань ты меня мертвецки пьяным – и приличия были бы соблюдены. А я играл в шахматы и потом лег спать. И это вовсе не говорит о том, что я черств или бессердечен.

... Сотнями лежали моржи на берегу, пришел охотник и стал одного за другим приканчивать дубинкой. Объединившись, они могли бы легко раздавить его — но они лежали и не трогались с места; ведь убивал он всего-навсего соседей — одного за другим.

Счастье начинается тобой и тобой же кончится. Это же так просто.

Мне хочется думать, что у нас дети и парк, а у тебя будущее, что ради тебя я отказалась от блестящей карьеры, что через 20 лет мы все еще любим и ревнуем друг друга, а я для тебя по-прежнему красива и не могу уснуть ночью, если нет тебя.

Он жил, и этого было достаточно. Он жил в неустойчивую эпоху. К чему пытаться что-то строить, если вскоре все неминуемо рухнет? Уж лучше плыть по течению, не растрачивая сил, ведь они — единственное, что невозможно восстановить. Выстоять! Продержаться до тех пор, п ока снова не появится цель. И чем меньше истратишь сил, тем лучше — пусть они останутся про запас.