Три товарища

Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать.

Чем меньше у человека самолюбия, тем больше он стоит.

Je weniger Selbstgefühl ein Mensch hat, umso mehr ist er wert.

— Самое страшное, братья, — это время. Время. Мгновения, которое мы переживаем и которым всё-таки никогда не владеем.

Он достал из кармана часы и поднес их к глазам Ленца:

— Вот она, мой бумажный романтик! Адская машина Тикает, неудержимо тикает, стремясь навстречу небытию Ты можешь остановить лавину, горный обвал, но вот эту штуку не остановишь.

— И не собираюсь останавливать, — заявил Ленц. — Хочу мирно состариться. Кроме того, мне нравится разнообразие.

— Для человека это невыносимо, — сказал Грау, не обращая внимания на Готтфрида. — Человек просто не может вынести этого. И вот почему он придумал себе мечту. Древнюю, трогательную, безнадежную мечту о вечности.

А если вечно думать только о грустных вещах, то никто на свете не будет иметь права смеяться…

Высказаться – значит облегчить душу.

Ведь нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.

Важное, значительное не может успокоить нас... Утешает всегда мелочь, пустяк...

Я был подавлен, но не мог упрекнуть себя ни в чем. Чего я только ни видел в жизни, чего только ни пережил! И я знал: можно упрекать себя за все, что делаешь, или вообще не упрекать себя ни в чем.

Женщина — это вам не металлическая мебель; она — цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на неё.

Ничего нельзя знать наперёд. Смертельно больной человек может пережить здорового. Жизнь – очень странная штука.