Призраки

— Вопрос не в том, прав кто-то или неправ, — говорил он.

На самом деле мы не бываем неправы. В своем понимании. В своей реальности.

Мы никогда не бываем неправы.

Мы все делаем правильно.

И все правильно говорим.

В своем понимании ты всегда прав. Все, что ты делаешь — все, что ты говоришь, как ты себя преподносишь, — в момент совершения любого действия, это действие автоматически становится правильным.

Мистер Уиттиер подносит чашку к губам. Его руки трясутся. Он говорит:

— Даже если ты вдруг решил, что сегодня ты будешь пить кофе неправильно… из грязного ботинка… все равно это будет правильно, потому что ты сам это выбрал. И сам так решил.

Потому что ты просто не можешь сделать что-то неправильно. Ты всегда прав.

Даже когда ты говоришь: «Ну, я и дурак. Признаю, был неправ…» Ты все равно прав. Прав в том, что когда-то ты был не прав. Даже когда ты ведешь себя как последний кретин, ты все равно прав.

— Даже самая глупая мысль, — говорил мистер Уиттиер, — все равно она правильная, потому что — твоя.

Каждый из нас обречен на то, чтобы всегда быть правым. Обо всем и во всем.

... убийца почти всегда возвращается к своей жертве, чтобы поговорить. Почти всегда. Нам всем нужен кто-то, кому можно было бы рассказать историю своей жизни, а свое преступление убийца может обсудить только с тем человеком, который точно его не накажет. Со своей жертвой. Даже убийце нужно с кем-нибудь поговорить, рассказать о себе, и эта потребность так велика, что он неприменно придет на могилу или к телу, которое уже начало разлагаться, сядет рядом и заведет бу бу бу на несколько часов. Пока его собственные слова не наполнятся для него смыслом. Пока убийца сам не поверит в историю о своей новой реальности. В которой его преступление было правильным, вот почему полиция ждет.

Когда по улицам бродит чудовище, когда его тень нависает над каждым, никто не жалуется на безработицу. На нехватку воды. На уличные пробки.

Когда ангел смерти ходит от двери к двери, люди держатся друг за друга. Перестают сволочиться и начинают вести себя хорошо.

Может быть, страдания и муки – это и есть смысл жизни.

Представьте себе, что Земля – это большая технологическая установка, перерабатывающее предприятие.

Представьте себе барабан для шлифовки камней:

Вращающийся цилиндр, наполненный песком и водой.

Представьте, что ваша душа – угловатый бесформенный камень, который бросили внутрь.

Кусок сырья, природный ресурс: нефть-сырец или минеральная руда.

А боль и вражда – это только шлифовочный материал, который нас полирует, натирает до блеска души, очищает их, учит и совершенствует от перевоплощения к перевоплощению.

А теперь представьте, что вы сами, по собственному желанию, бросаетесь в барабан – вновь и вновь.

Вполне сознавая, что ваше земное предназначение – это страдать и страдать.

Когда каждый может позволить себе самое лучшее, это самое лучшее начинает казаться слегка... заурядным.

…любую идею можно довести до абсурда – чем, собственно, и страдают американцы.

Если ты не работаешь, ты не спишь. Дни и ночи, ты всегда полусонный и полубодрстующий, изнываешь от скуки.

Не потеряй убеждения, что ты пуп Земли,

Не слушай ничьих идиотских советов,

Ты сама знаешь, что делать,

Ты – непогрешимая,

Ты – всеведущая.

Ныне, и присно, и во веки веков, каждый день:

Пользуйся контрацептивами.

Человечность определяется не по тому, как мы обращаемся с другими людьми. Человечность определяется по тому, как мы обращаемся с животными.

– По-настоящему неординарные люди, – говорит она, – по-настоящему счастливы только тогда, когда полностью посвящают себя своему занятию.