— Я хочу любить для себя; я хочу быть номером первым.
— Номером первым . А мне кажется, поставить себя номером вторым — всё назначение нашей жизни.
— Я хочу любить для себя; я хочу быть номером первым.
— Номером первым . А мне кажется, поставить себя номером вторым — всё назначение нашей жизни.
Она иногда сама себя не понимала, даже боялась самой себя. Все, что окружало ее, казалось ей не то бессмысленным, не то непонятным.
Я и не подозревала, что у меня печальный вид. Я думаю, это оттого происходит, что я одна, всё одна, со всем моим добром, со всем моим злом. Некому протянуть руку. Кто подходит ко мне, того не надобно; а кого бы хотела... тот идёт мимо.
Как все русские дворяне, он в молодости учился музыке, и, как почти все русские дворяне, играл очень плохо; но он страстно любил музыку.
Ты послушай сам: любовь... какое сильное, горячее слово! Природа... какое холодное школьное выражение!
— Вы хотите работать?
— Нет, нынешний день я могу посвятить прогулке.
— А! Ну и прекрасно. Ступайте, друг мой, Андрей Петрович, прикройте шляпой вашу мудрую голову, и пойдемте, куда глаза глядят. Наши глаза молодые — глядят далеко. Я знаю трактирчик прескверненький, где нам дадут обедишко препакостный; а нам будет очень весело.
— Елена на днях застала меня, целующим руки у Зои!
— У Зои?
— Да, у Зои. Что прикажешь делать? У неё плечи так хороши.
— Плечи?
— Ну да, плечи, руки, не всё ли равно?
Но и от леса, и от реки, и от земли, и от неба, от всякого облачка, от всякой травки я жду, я хочу счастия, я во всем чую его приближение, слышу его призыв! «Мой Бог — Бог светлый и веселый» — я было так начал одно стихотворение. Счастья! счастья! пока жизнь не прошла, пока все наши члены в нашей власти, пока мы идем не под гору, а в гору! Черт возьми! Мы молоды, не уроды, не глупы: мы завоюем себе счастие!