Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

Он создан не для работы, а для того, чтобы выдавать толстые пачки денег за ее выполнение.

В моей голове заботам давно тесно, и излить хотя бы часть на бумагу — огромное облегчение.

Маркхэм В. Рейнольдс, кавалер с камелиями, наконец материализовался. Представился мне, осыпал комплиментами, пригласил на ужин — и не куда-нибудь, а в «Кларидж». Я с царственной небрежностью согласилась («Кларидж»? Да-да, слыхала про такой), а потом целых три дня страдала из-за своей прически. Хорошо, что у меня есть прелестное новое платье, я хотя бы сэкономила на страданиях, что надеть.

Немецкое правосудие было настолько иррационально, что предугадать, какое наказание за каким преступлением последует, не представлялось возможным.

Когда мой сын.... погиб... люди, приходившие соболезновать, утешали меня словами: «Жизнь продолжается». Что за чушь, думала я. Наоборот — смерть продолжается. Йен мертв сейчас и будет мертв завтра. И на следующий год, и вечно. Его смерти не будет конца. Но вероятно, придет конец печали. Печаль захлестнула мир как библейский потоп, ей нужно время, чтобы схлынуть. Заметьте, мало-помалу починяются крохотные островки — чего? Надежды? Счастья? Чего-то подобного.

Но странное дело, до чего люди зациклены на еде. Полгода на репе и редких кусочках хрящика — и ты уже не способен думать ни о чем, кроме нормального ужина.

Как-то не думаешь, что скука может заставить общаться с врагом, а между тем перспектива развлечься — мощная движущая сила, особенно для молодых.

Я подсчитала, что обручена всего сутки, но, кажется, в эти двадцать четыре часа только и начала по-настоящему жить. Подумай! Мы могли вечность мечтать друг о друге, притворяясь, будто не замечаем друг друга. Мы все так зациклены на достоинстве, что готовы жертвовать ради него счастьем.

Может, у книг есть особый инстинкт, который помогает отыскать идеального читателя? Замечательно, если так.