Людмила Васильевна Целиковская

— Что бы вы сделали, если бы были мужчиной?

— Прежде всего, я отняла бы – извините, отнял бы – лом у женщины, что колет лед возле нашего дома, и больше никогда не подпустила бы ее к этому орудию производства. Как и к другим столь же «изящным» операциям. В этот же день я провозгласила бы долгожданное неравноправие между мужчинами и женщинами, окончательно закрепив за первыми право посвящать женщинам жизнь, а за вторыми – право благосклонно этим пользоваться.

Никогда нельзя терять надежды. Даже тогда, когда кажется, что твоим возможностям уже пришел конец. Но появляются новые силы, и именно это и есть жизнь…

Старайся радоваться каждому дню, каждой минуте, как это делала я. Иначе жизнь превратится в кошмар сумасшедшего...

Любовь и жизнь при любых ситуациях – вот что двигало и движет моими мыслями, поступками и делами… Каждый момент в жизни содержит для меня тайну счастья, надо только вникнуть, разгадать, увидеть, почувствовать, что-то отвергнуть, что-то принять, словом – прожить!

Я вспоминаю, какими мы вернулись после эвакуации, когда впервые снова зажглась лампочка в доме, когда можно было не прятаться от бомб, не надо было ждать похоронок. Это были годы величайшего оптимизма, необычного прилива сил. Ведь мы пережили такое испытание, такую беду, ни одна семья у нас не осталась без потерь и слёз.

Всё умирает, даже камни. И чувства умирают. Чтобы жить с гением, нужно быть душечкой. Я же — совсем наоборот, упрямая, со своими взглядами. Мы стали друг друга немного раздражать. Наверное, нужно было все время Юрия Петровича хвалить, а я хвалить не умею. В моей семье вообще было принято скептическое отношение друг к другу.

Только пережитое военное время, будь то в эвакуации, будь то на фронте – эти годы в значительной степени определили мой нравственный ориентир, моё жизненное кредо и в оценке самой себя, и в оценке поступков, и в оценке окружающих меня людей и событий.

Есть искусство, которое хочет понравиться, и есть искусство, которое хочет постичь жизнь.