Игорь Миронович Губерман

Во всём я вровень жил со всеми,

тая неверие своё,

когда искал иголку в сене,

хотя и знал, что нет её.

С ногтей младых отвергнув спешку,

не рвусь я вверх, а пью вино,

в кастрюлях жизни вперемежку

всплывают сливки и говно.

По ветвям! К бананам! Где успех!

И престиж! Еще один прыжок!

Сотни обезьян стремятся вверх,

И ужасен вид их голых жоп.

Бывает — проснешься, как птица,

крылатой пружиной на взводе,

и хочется жить и трудиться;

но к завтраку это проходит.

Душа не в теле обитает,

и это скоро обнаружат;

она вокруг него витает

и с ним то ссорится, то дружит.

Пока оратор в речи гладкой

молотит чушь, по лжи скользя,

люблю почёсывать украдкой

места, которые нельзя.

Пути добра с путями зла

так перепутались веками,

что и чистейшие дела

творят грязнейшими руками.

И спросит Бог:

— Никем не ставший,

Зачем ты жил? Что смех твой значит?

— Я утешал рабов уставших, — отвечу я.

И Бог заплачет.

Неколебимо прочно общество,

живые сдвинувшее стены,

которым враг — любое новшество

в котором светят перемены.

Я тебя люблю, и не беда,

Что недалека пора проститься,

Ибо две дороги вникуда

Могут еще где-нибудь совместиться...