Игорь Миронович Губерман

Летит по жизни оголтело,

Бредет по грязи не спеша

Мое сентябрьское тело,

Моя апрельская душа.

Изведав быстрых дней течение,

я не скрываю опыт мой:

ученье — свет, а неучение —

уменье пользоваться тьмой.

Понять без главного нельзя

твоей сплочённости, Россия;

своя у каждого стезя,

одна у всех анестезия.

Не всуе жизнь моя текла,

мне стало вовремя известно,

что для душевного тепла

должны два тела спать совместно.

Мечты питая и надежды,

девицы скачут из одежды;

а погодя опять в одежде,

но умудреннее, чем прежде.

Давно уже две жизни я живу,

Одной — внутри себя, другой — наружно;

Какую я реальной назову?

Не знаю, мне порой в обеих чуждо.

Во времена тревог и хруста

сердца охватывает властно

эпидемическое чувство

томящей зыбкости пространства.

Я насмотрелся столько всякого,

что стал сильней себя любить;

на всей планете одинаково

умеют нас употребить.

В любом и всяческом творце

Заметно с первого же взгляда,

Что в каждом творческом лице

Есть доля творческого зада.

Человек без привычной среды очень быстро становится Пятницей.