Игорь Миронович Губерман

Компотом духа и ума

я русской кухне соприроден:

Россия — лучшая тюрьма

для тех, кто внутренне свободен.

Россия тягостно инертна

в азартных играх тьмы со светом,

и воздаётся лишь посмертно

её убийцам и поэтам.

Эпохи крупных ослеплений

недолго тянутся на свете,

залившись кровью поколений,

рожденных жить в эпохи эти.

Опыт не улучшил никого;

те, кого улучшил — врут безбожно;

опыт — это знание того,

что уже исправить невозможно.

И я хлебнул из чаши славы,

прильнув губами жадно к ней;

не знаю слаще я отравы

и нет наркотика сильней.

Люблю отчизну я. А кто теперь не знает,

Что истая любовь чревата муками?

И родина мне щедро изменяет

С подонками, прохвостами и суками.

Пока не поставлена клизма,

Я жив и довольно живой;

Коза моего оптимизма

Питается трын-травой.

В кромешных ситуациях любых,

запутанных, тревожных и горячих,

спокойная уверенность слепых

кошмарнее растерянности зрячих.

Наша разность — не в мечтаниях бесплодных,

Не в культуре и не в туфлях на ногах:

Человека отличает от животных

Постоянная забота о деньгах.

Всегда еврей легко везде заметен,

еврея слышно сразу от порога,

евреев очень мало на планете,

но каждого еврея – очень много.