Гийом дю Вентре

Прощальные лучи кладёт закат

На розовеющие черепицы;

Ещё блестит сквозь сумерки река,

А в переулках полутьма клубится.

Лазурь небес лиловый шёлк сменил,

И угасают блики в стёклах алых,

На балюстрады Нотр-Дам взгляни,

На каменное кружево порталов:

Там пробудились мудрые химеры!

В оскале хитром обнажив клыки,

Они глядят на город в дымке серой,

От любопытства свесив языки...

И впрямь, занятно поколенье наше:

Король — смешон, шут королевский — страшен...

... Ни смерти, ни побед: одни мечтанья!

Ночь. Тишина. Бессонница. Изгнанье.

Когда-нибудь всё брошу и уеду -

По свету Синюю страну искать,

Где нету ни солдат, ни людоедов,

Где никого не надо убивать.

Народная толпа на Гревском поле

Глядит, не шевелясь и не дыша,

Как по ступеням скачет, словно шар,

Отрубленная голова Ла-Моля...

Палач не смог согнать с неё улыбку!

Я видел, как весёлый Бонифас,

Насвистывая, шёл походкой гибкой,

Прощаясь взглядом с парой скорбных глаз.

Одна любовь! Всё прочее — химера.

Друзья? — предатели! Где честь, где вера?

Нет — лучше смерть, чем рабство и позор!

…Вот мне бы так: шутя взойдя на плаху,

Дать исповеднику пинка с размаху

И — голову подставить под топор!

Зачем считать созвездья в небесах?

На что мне тексты обветшалых свитков?

Свою судьбу прочту — в твоих глазах.

«Аз есмь Господь…» — Слыхал. Но сомневаюсь.

«Не сотвори кумира…» — А металл?

«Не поминай мя всуе…» — Грешен, каюсь:

В тригоспода нередко загибал.

«Чти день субботний…» — Что за фарисейство!

Мне для безделья всякий день хорош.

«Чти мать с отцом…» — Чту. -

«Не прелюбодействуй…»

От этих слов меня бросает в дрожь!

«Не убивай…» — И критиков прощать?!

«Не укради…» — А где же рифмы брать?

«Не помышляй свидетельствовать ложно…»,

«Не пожелай жены, осла чужих…»

(О, Господи, как тесен этот стих!)

Ну, а жену осла-соседа — можно?