Франсуа Вийон

От жажды умираю над ручьём.

Смеюсь сквозь слёзы и тружусь, играя.

Куда бы ни пошёл, — везде мой дом,

Чужбина мне — страна моя родная.

Я знаю всё, я ничего не знаю.

Мне из людей всего понятней тот,

Кто лебедицу вороном зовёт.

Я сомневаюсь в явном, верю чуду.

Нагой, как червь, пышней я всех господ.

Я всеми принят, изгнан отовсюду....

Я знаю всех церквей трезвон,

Я знаю и монашки ложе,

Я знаю все уловки жен,

Я знаю, дарят, что негоже,

Я знаю, лезут вон из кожи,

Я знаю, губят и любя,

Я знаю всех и вся и все же

Я знаю все, но не себя.

Во прах вернуться не сробею:

Смерть нищим не внушает страха.

Кто глуп, тот дурака найдет,

Кто спорит с дурнем, тот тупица,

Кто был не зван, тот сам придет,

Кто нищ, тому горбушка снится,

Кто сыт, тем жемчуг не годится,

Кто скуп, тому жестка постель,

Кто злым прослыл, тот пуще злится,

Кто ждет сочельник, рубит ель.

Кто вышел в люди, слава богу,

И стал сеньор иль господин,

Кто нищ и гол, живет убого,

Ест хлеб глазами лишь с витрин:

Кто ищет устриц средь глубин,

Того прельстила и скуфья...

У каждого стезя своя.

Все вдребезги, гори огнем!

Любовь я проклял как крамолу -

Из-за нее пред Судным днем

Мне быть и холодну и голу.

Под лавку сунул я виолу,

Я с ней расстался навсегда,

В толпе любовников веселой,

Клянусь, не буду никогда.

А эти женщины, бедняжки,

Им хлеба не на что купить,

Поскольку новые милашки

Пришли в постели их сменить.

Зачем так рано их родить

Бог повелел — звучит укор.

Бог не желает говорить:

Проспоришь им, коль вступишь в спор.

Я ночью бодр, а сплю я только днём.

Я по земле с опаскою ступаю,

Не вехам, а туману доверяю.

Глухой меня услышит и поймёт.

Я знаю, что полыни горше мёд.

Я знаю: нехристь и священник,

Богач несметный и бедняк,

И честный парень, и мошенник,

Скупец, добряк, мудрец, дурак,

Красавец стройный и толстяк,

И дамы в пышном облаченье,

Что описать нельзя никак,

Все смертны, все без исключенья.