У кота от лени и тепла разошлись ушки.
Разъехались бархатные ушки.
А кот раскис...
На болоте качались беловатики.
Жил-был
Ботик — животик:
Воркотик,
Дуратик,
Котик-пушатик.
Пушончик,
Беловатик,
Кошуратик -
Потасик...
У кота от лени и тепла разошлись ушки.
Разъехались бархатные ушки.
А кот раскис...
На болоте качались беловатики.
Жил-был
Ботик — животик:
Воркотик,
Дуратик,
Котик-пушатик.
Пушончик,
Беловатик,
Кошуратик -
Потасик...
Ах, деньки деньки маются!
Кто их по ветру раскидал?
— Полоумный!
Да никто, никто умный
мои денечки не подобрал.
И не подберет,
и не принесет
к моей маме.
Мама, мама, мамочка, не сердись,
я на днях денечки-то подберу,
я на море светлое за ними побегу.
Я веселый!
Я их маме обещал моей суровой.
Моя мама строгая — точь-в-точь
я, как день — она как ночь!
И тогда, как собачонка побитая,
трусливо дрожа,
Поплелась за тусклым прохожим.
Была голодна.
В белом зале, обиженном папиросами
Комиссионеров, разбившихся по столам:
На стене распятая фреска,
Обнаженная безучастным глазам.
Она похожа на сад далекий
Белых ангелов — нет одна —
Как лишенная престола царевна,
Она будет молчать и она бледна.
И высчитывают пользу и проценты.
Проценты и пользу и проценты
Без конца.
Все оценили и продали сладострастно.
И забытой осталась — только красота.
Но она еще на стене трепещет;
Она еще дышит каждый миг,
А у ног делят землю комиссионеры
И заводят пияно-механик.
Струнной арфой
— Качались сосны,
где свалился полисадник.
у забытых берегов
и светлого столика
рай неизвестный,
кем-то одушевленный.
У сосновых стволов
тропинка вела,
населенная тайной,
к ласковой скамеечке,
виденной кем-то во сне.
Пусть к ней придет
вдумчивый, сосредоточенный,
кто умеет любить, не зная кого,
ждать, — не зная чего,
а заснет, душа его улетает
к светлым источникам
и в серебряной ряби
веселится она.
Пахнет кровью и позором с бойни.
Собака бесхвостая прижала осмеянный зад к столбу
Тюрьмы правильны и спокойны.
Шляпки дамские с цветами в кружевном дымку.
Взоры со струпьями, взоры безнадежные
Умоляют камни, умоляют палача...
Сутолка, трамваи, автомобили
Не дают заглянуть в плачущие глаза
Проходят, проходят серослучайные
Не меняя никогда картонный взор.
И сказало грозное и сказало тайное:
«Чей-то час приблизился и позор».
Ветрогон, сумасброд, летатель,
создаватель весенних бурь,
мыслей взбудараженных ваятель,
гонящий лазурь!
Слушай, ты, безумный искатель,
мчись, несись,
проносись нескованный
опьянитель бурь.