Полночь, дай на плащ мне черный неба лоскут,
Я закрою раны от дотошных людей.
И в базарный день ручную птицу-тоску
Я продам бродячей ведьме-беде.
Полночь, дай на плащ мне черный неба лоскут,
Я закрою раны от дотошных людей.
И в базарный день ручную птицу-тоску
Я продам бродячей ведьме-беде.
Ход часов застыл на месте, и ни свет, ни тьма.
Крыша в жутком переезде, я схожу с ума.
Позабыла напрочь, кто я, и темно в глазах, —
До чего людей доводит Тётушка Шиза...
Грань отточенной стали сердце навылет пробьет,
Жестким шепотом скорую смерть предречет тетива.
Небо в пропасть объятий примет имя мое,
Чтоб на части его растащить не успела молва.
Я открыл бы дверь, да заклятье крепко,
Разомкнул оковы, да ключ потерян.
Сам себя я запер в стальную клетку,
Сам в себе я запер дикого зверя.
Я узнаю тебя даже в сером платье,
Даже с маской вместо лица.
Я спасу тебя от серых объятий,
От постылой лжи и венца.
Я знаю – мне ещё далеко,
Сквозь ночь и память, сны и дожди.
Но я успею – у меня есть крылья;
Их плохо видно под смертной пылью.
Я умею летать…
Я знаю – мне ещё далеко,
Сквозь ночь и память, сны и дожди.
Но я успею – у меня есть крылья;
Их плохо видно под смертной пылью.
Я умею летать…