Канцлер Ги

У святых от гнева темнеют лица:

«Как посмел ты, грешник, сюда явиться?!

Сатаною жил, Сатаною сдохнешь -

Вот потеха, если хоть Pater вспомнишь!»

Эх, мне бы цвет Ее лица,

Могла б я без заботы

Мурлыкать милый пустячок,

А не мусолить ноты.

Она острит, а я скучна,

Сижу, потупя взгляд.

Ну, как назло, семнадцать мне,

А Ей под пятьдесят.

Душа моя дрожит,

Утомлена неясным страхом;

В ночи тревожит сердце сжатое прибой,

И вновь поет вода,

И я жива, когда

Ты медленно становишься землей,

Рассыпчатым прахом.

Так приходи же к нам

По чужим следам,

Прорасти в пути в бесконечность!

На пороге сна

Правда лишь одна:

Что живому обман — то мертвому Вечность!

Что живому обман — то мертвому Вечность!

А вот спрятаться мне бы и сердце закрыть на засов,

Уставилось небо глазами испуганных сов.

И времени кости я в злобе иду ломать,

Я жду тебя в гости, а ты не придешь опять.

Побившись лбом в моё слепое окно,

Ко мне вползет моё недоброе утро…

Вновь звенят шаги по церковным плитам

Быть ли мне живым, или быть убитым?

Ставят свечки тени моих деяний,

Не молитв достойных, а покаяний.

А ему, бедняге, уж ничем не помочь,

Он устал быть тем, кем сегодня родился.

Не дай вам Бог дожить,

Когда победы ваши

Усталостью на плечи лягут вам.

Я твержу им: будет плохо, пишу жалобу в ООН,

Только Крыму глубоко безразлично – у него вот-вот сезон.

И вовсю воюет пресса, и Аваков пишет в блог.

А Россия с интересом глядит на мой Юго-Восток...