Getting Over It with Bennett Foddy

Апельсин — сладкий, сочный фрукт,

Заперт горькой кожицей.

Но это не выражает моё отношение к трудностям,

Я хочу только горечь,

Это кофе, грейпфрут, лакрица.

Ты покорил ледяной обрыв, Платформы, церковь, дом священника, Гостинную и фабрику, Детскую и стройплощадку, Гранитные скалы и берег озера, Ты прошёл весь путь. И больше некуда идти, но вверх И скоро я заткнусь, но я хочу чтоб ты это услышал: Я рад что ты пришёл.

Я стою среди рева прибоя,

Цепляюсь за берег пока…

И, что удержал я рукою:

Щепоть золотого песка.

Как мало осталось! Песчинки слетают,

Сквозь пальцы мои в глубину,

И капают слезы… Что пальцы сжимают?

И песчинку поймать не могу!

Сжимаю кулак, что останется в нем?

Я смогу ли спасти хоть одну,

Хотя бы песчинку от ветра и волн?

Все, что мы видим и все, чем мы кажемся

Потом лишь сном во сне окажется…

Гора не кажется более бездушной вещью,

Скорее как форма древнего страха,

В темноте и ветрах хаоса, рожденных

В условиях грохота и бескорыстных небес,

Присутствие пригнулось, громадное и суровое,

Перед чьими ногами сильные воды скорбят.

Смейся, друг, и весь мир засмеется с тобой.

Не пытайся лить слезы – никто не услышит.

Ну а тем, кто в печали, мир отдаст свой покой,

Пусть и сам от невзгод и проблем еле дышит.

Смейся, друг, и весь мир засмеется с тобой.

Не пытайся лить слезы – никто не услышит.

Ну а тем, кто в печали, мир отдаст свой покой,

Пусть и сам от невзгод и проблем еле дышит.

То лучше позабудь и улыбнись,

Чем вспоминать, исполнившись печали.

Сомнение — предатель: из-за него мы многое теряем, боясь рискнуть.

Когда на суд безмолвных, тайных дум

Я вызываю голоса былого, -

Утраты все приходят мне на ум,

И старой болью я болею снова.