Жан-Поль Сартр

Есть ли что-нибудь на свете мрачнее солнца?

Вот оно время в его наготе, оно осуществляется медленно, его приходится ждать, а когда оно наступает, становится тошно, потому что замечаешь, что оно давно здесь.

Может, собственное лицо понять невозможно. А может, это оттого, что я один? Люди, общающиеся с другими людьми, привыкают видеть себя в зеркале глазами своих друзей. У меня нет друзей — может быть, поэтому моя плоть так оголена? Ни дать ни взять — ну да, ни дать ни взять, природа без человека.

Ничем не снаряженный, ничем не оснащенный, я всего себя отдал творчеству, чтобы всего себя спасти.

... я начинаю думать, что доказать вообще никогда ничего нельзя.

Я с улыбкой наблюдаю его оживление — в часы, когда его заведение пусто, пустеет и его голова. С двух до четырёх в кафе никого не остаётся, тогда мсье Фаскель сонно делает несколько шагов, официанты гасят свет, и сознание его выключается — наедине с собой этот человек всегда спит.

Существование – это не то, о чём можно размышлять со стороны: нужно, чтобы оно вдруг нахлынуло, навалилось на тебя, всей тяжестью легло тебе на сердце, как громадный недвижный зверь, – или же ничего этого просто-напросто нет.

Если я пойму хотя бы, чего я испугался, это уже будет шаг вперёд.

Раскали свою любовь добела. Вонзи мне ее в сердце. Пусть оно зашипит, задымится. Если ты любишь, то должна меня мучить.

«Ничего нового». Просто диву даешься, как можно лгать, прикрываясь здравым смыслом.