Потому что думаю, что любовь никогда, наверно, не рождается в одиночку — как единственный ребенок в семье. С ней вместе всегда рождается ее близнец — страх.
В каком-то смысле настоящую, искреннюю и красивую любовь можно узнать именно по этому страху. И признаться в этом страхе — значит признаться в любви.
На бумаге. В конвертах, края которых увлажнены моей слюной, с криво приклеенной маркой, за которой пришлось отстоять в очереди на почте, с нормальным адресом, в котором есть улица и номер дома, а не с идиотским названием какого-то сервера. Это будут настоящие письма, к которым в порыве нежности можно прикоснуться губами, а в приступе злобы порвать их в клочки, в страшном секрете поспешно спрятать ото всех в запираемом на ключ металлическом ящике в подвале или носить с собой и обращаться к ним, когда одолеет грусть и ускользает надежда. Самые настоящие письма, которые в крайнем случае можно просто сжечь. А если не сжечь, то через много лет открыть их заново. Ведь у старых писем есть одно неоспоримое преимущество: на них не надо отвечать.
У меня нет детей, и, должно быть, поэтому на меня произвели огромное впечатление слова одной женщины, которая написала, что если ты бездетная, то умираешь полностью.
Сколько времени должно утечь в жизни человека, чтобы он понял, что любовь надо пествовать, что за ней нужен уход?
Совместное чтение книг вслух связывает людей крепче, чем совместная выплата кредита.
Во время родов в мозгу, после небывалого выброса эндорфина, который по воздействию даже сильнее, чем притупляющий боль морфин, наступает период отстранения и в большинстве случаев — глубокой депрессии. Лишь длительный, многократно повторяемый контакт матери с младенцем может вывести её из этого состояния.
Однажды они поехали в ресторанчик в отеле «Меридиан», где один ужин стоил больше, чем она уборкой зарабатывала за месяц. Никто не обещал, что в раю все будет дешево.
Cлайд с цитатой