Валентин Пикуль

— Ты, Вовочка, не внимай Атрыганьеву с особым решпектом. Атрыганьев, мало того что барин — он еще и циник.

— Отчасти — да, я согласен, Леня. Но минер похож на рыцаря старинного и могучего ордена, вроде Мальтийского.

— Каста! — ответил Эйлер (проницательный). — Атрыганьев не понимает, как близка гибель его и ему подобных.

— Так ли это, Леня, а?

— Ты просто не слышал минера достаточно пьяным. А в пьяном состоянии он произносит страшные тосты.

Сразу же после свадьбы Петр признался, что безумно влюблен во фрейлину императрицы Катеньку фон Карр.

—  На что вам еще и фрейлина, – хмыкнула Екатерина, – если и со своей-то женой вы не знаете что делать.

—  Ты дура... дура, дура! — закричал Петр.

Один за другим отошли в небытие сначала Вольтер, а потом и Дидро. Мыслители покидали тревожный мир, когда Екатерина, уже достигнув славы, не нуждалась в их поддержке и похвалах, теперь с ними, с мёртвыми, можно и не церемониться.

— Каждый век,  — декларировала она,  — обязательно порождает трёх-четырёх гениев, создаваемых природою исключительно для того, чтобы они обманывали всё человечество...

Однако, выразив им свое монаршее презрение, императрица поступила умно, выкупив для Петербурга библиотеки Дидро и Вольтера. ... Франция! Главный источник свободной мысли, кладезь революционных прозрений.

Монарх всегда вступается за монарха.

Человеческая порода слаба. Каждый желает богатеть, ни черта не делая. Нет уж! В моё царствование ни ломбардов, ни лотерей не будет.

Вот за что я люблю историю!

Человек, проживший век без знания ее, обладает опытом лишь одного поколения, иначе говоря, опытом своей краткой жизни. Человек же, знающий историю, суммирует в себе опыт множества поколений…

Не пристало нам, русским, похваляться успехами, как и не пристало и принижать своего противника.