Николай Лесков

И не поехал: зашагал во всю мочь, не успел опомниться, смотрю, к вечеру третьего дня вода завиднелась и люди. Я лег для опаски в траву и высматриваю: что за народ такой? Потому что боюсь, чтобы опять еще в худший плен не попасть, но вижу, что эти люди пищу варят… Должно быть, думаю, христиане. Подполоз еще ближе: гляжу, крестятся и водку пьют,  — ну, значит, русские!..

Надо помогать человеку не послаблением, так как от этого человек еще более слабнет, а надо помогать ему на ноги становиться и о себе вдаль основательно думать, чтобы мог от немилостивых людей сам себя оберегать.

... согруби ему — он благословит, прибей его — он в землю поклонится, неодолим сей человек с таким смирением! Чего он устрашится, когда сам даже в ад просится? Он и демонов-то своим смирением из Ада разгонит или к Богу обратит! Нет, нет! Этого смирения и Сатане не выдержать! Он все руки об него обколотит, все Когти обдерет и сам своё бессилие постигнет пред Содетелем, такую любовь создавшим, и устыдится его.

— Пустяки, — говорит, — ведь ты русский человек? Русский человек со всем справится.

— Пустяки, — говорит, — ведь ты русский человек? Русский человек со всем справится.

Это маленькое правонарушение служило к созиданию великого дела: оно воспитывало дух товарищества, дух взаимопомощи и сострадания, который придает всякой среде теплоту и жизненность, с утратой коих люди перестают быть людьми и становятся холодными эгоистами, неспособными ни к какому делу, требующему самоотвержения и доблести.

— Враг один у всего человечества. Это — его невежество и упадок нравов. Противодействуйте ему.

— Чем же-с?

— Чем хотите, только не насилием и не ксендзами.

— У вас очень странные поступки.

— Не замечаю: всякому то кажется странно, что самому не свойственно.