Генри Миллер

Если женщина может вдохнуть любовь к себе в сердце одного мужчины, почему она не может сделать то же самое с другими? Любить или быть любимым — не преступление. Преступление — уверить кого-то, что его или ее ты будешь любить вечно.

... то, что проще для тела, далеко не всегда просто для души.

На происходящее вокруг я взираю как наблюдатель с другой планеты.

Копировать работу сумашедшего — это худший из плагиатов.

От женщины я хочу, чтобы она сама шла ко мне. Хочу, чтобы она начинала. И не страшно, если женщина ведет себя слишком смело. Чем отчаяннее она предлагает себя, тем больше я восхищаюсь ею. Ненавижу девственниц. La femme fatale — вот мой идеал.

А его ум? Это — театр, где искусный актер играет сразу все роли. Молдорф разнообразно и точно играет клоуна, жонглера, акробата, священника, сладострастника, жулика. Театр для него слишком мал. Он взрывает его динамитом. Публика наэлектризована. Он добивает её.

Я — абсолютное чувство, человек, подавленный чудом этих вод, отражающих в себе забытый мир. Склонившиеся деревья смотрятся в мутное зеркало реки. Набегает ветер и наполняет их тихим шепотом, и они роняют слезы в струящуюся воду. Я задыхаюсь от этой красоты. И нет никого в мире, кому бы я мог передать хоть частичку своих чувств...

Если человек искренний и доведенный до отчаяния всей душой любит женщину, если он исписывает бумагу кровью своего сердца, если он пропитает эту женщину своей тоской, своей болью, своим стремлением к ней, если он никогда не отступится от нее, ей невозможно будет ему отказать. Самый невзрачный, самый немощный, самый незаслуживающий внимания мужчина должен победить, если он готов пожертвовать всем, всем до последней капли крови. Нет такой женщины, которая способна отвергнуть дар абсолютной любви.

Ничто никогда не забывается, а мысли — в наименьшей степени..

В комнате с зеркальными стенами невозможно повернуться к себе спиной.