Фредерик Бегбедер

В нашем скоростном мире люди готовы платить за созерцание неподвижности.

А ведь я ищу не счастья, а всего лишь гармонии с пунктирами экстазов.

Жизнь типичный телесериал: череда сцен, разворачивающихся в одних и тех же декорациях, с участием практически одних и тех же персонажей, и следующей серии всегда ждешь с нетерпением и некоторым отупением.

Счастья нет.

Любовь — выдумки.

И ничего страшного.

Le bonheur n'existe pas.

L'amour est impossible.

Rien n'est grave.

Ад — это расставание с ней.

Обратный отсчет уже начался… В один прекрасный день ты заскучаешь, я сорвусь, ты будешь пилить меня, что я не закрыл очко в сортире, а я – сидеть у телевизора весь вечер до окончания программ, и ты изменишь мне, как изменяешь сейчас Антуану.

Я дрейфующий дредноут. Я — комета, лунатик, мне сделали трепанацию черепа. Я — клоака, кахексия, атаксия, атараксия.

Мы не хотим жить той жизнью, которую наши родители предусмотрели для нас. Мы тоже не прочь бы побунтовать, но слишком ленивы, чтобы кидать булыжники.

В дверь звонят. Марк Морронье много чего любит в жизни: фотографии из «Харпер Базар», ирландское виски безо льда, авеню Веласкеса, одну песенку («God only knows» The Beach Boys), шоколадные эклеры, одну книгу («Две вдовы» Доменика Ногез) и отложенную эякуляцию. А вот неожиданных звонков в дверь он не любит.

Теорема Трёх Зачем проста — в ответе на третий подряд вопрос, начинающийся с «зачем?», каждый подвергшийся тестированию, в том или ином виде, вспоминает о смерти.