Джеймс Джойс

Она расправлялась с жизненными затруднениями с такой же легкостью, с какой секач расправляется с куском мяса.

Вокруг меня насыщенные и насыщающиеся мозги — пришпиленные под лампочками, слабо подрагивающие щупиками, — а во тьме моего ума грузное подземное чудище, неповоротливое, боящееся света, шевелит драконовой чешуей. Мысль — это мысль о мысли. Безмятежная ясность. Душа — это неким образом всё сущее: душа — форма форм.

Ни один король, ни один император на нашей земле не обладает властью служителя Божьего. Ни один ангел, ни один архангел, ни один святой и даже сама Пресвятая Дева не обладают властью служителя Божьего; властью владеть ключами от врат царствия Божьего, властью связывать и разрешать грехи, властью заклинания, властью изгонять из созданий Божьих обуревающих их нечистых духов, властью, полномочием призывать великого Господа нашего сходить с небес и претворяться на престоле в хлеб и вино.

В земной жизни наши страдания не бывают чрезмерно длительны или чрезмерно велики, потому что человек либо преодолевает их силой привычки, либо изнемогает под их тяжестью, и тогда им наступает конец.

Сын, пока не родился, портит фигуру; рождаясь, приносит муки, потом разделение привязанности, прибавку хлопот. И он мужчина: его восход – это закат отца, его молодость – отцу на зависть, его друг – враг отца.

Люди не знают, как могут быть опасны любовные песни... Движения, вызывающие мировые перевороты, рождаются из грёз какого-нибудь крестьянина на склоне холма.

Ученик должен быть смиренным. Но жизнь – великий учитель.

Когда люди хотят есть, они легко ссорятся.

Гений не совершает ошибок. Его блуждания намеренны, они – врата открытия.