Война вдруг кончилась. Так утверждали газеты. На самом деле она продолжалась по ночам. Он не довоевал нескольких месяцев, и она мстила ему каждую ночь. Она заставляла его переживать заново часы смертельного страха, велела умирать на сотни ладов ему, ухитрившемуся не умереть раз по-настоящему.
Бруно Ясенский
Холодный восточный ветер руками ловкого парикмахера завивал поэтическую шевелюру взволнованного ночного моря.
Фашистская язва исчезнет с лица земли в тот день, когда будет разбит заговор равнодушных, когда тысячи людей перестанут оказывать поддержку палачам одним фактом своего нейтралитета.
Вредно давать волю языку. Поменьше говори, побольше слушай.
Когда вечером, въезжая в город, поезд минует выстроенные по обеим сторонам дома с освещенными здесь и там квадратами окон, окно тогда — витрина чужой (О, какой чуждой!), непонятной, далекой жизни!
Вот отец Франциск говорил на прошлой неделе: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу — в царство небесное». А сам каждое воскресенье принимает от белых богачей подарки всякие — вина да фрукты — и часами любезно с ними беседует, а когда уходят, провожает их до автомобиля, ничуть не смущаясь тем, что они не войдут в царство небесное.
Если дерево закрывает солнце, разве поможет, если сорвешь желудь? Надо срубить ствол. Подкопать у корней. Рухнет.
Мы никогда не покончим с кризисом, не покончив прежде с советами.
Убить человека не так легко, как кажется.
Евро-азиатский антагонизм, о котором ваши ученые исписывают томы, доискиваясь его первоисточников в недрах исторических и религиозных наслоений, разрешается без остатка на поверхности обыденной экономики и классовой борьбы.