Александр Иванович Куприн

Смутное влечение сердца никогда не ошибается в своих быстрых тайных предчувствиях.

Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою — одна молитва: «Да святится имя твое».

... Подожди немного: встретишься с кем-нибудь, полюбишь — тогда не только в город, а на край света с ним пойдёшь.

Если я попаду под поезд, и мне перережут живот, и мои внутренности смешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня спросят: «Ну что, и теперь жизнь прекрасна?» — я скажу с благодарным восторгом: «Ах, как она прекрасна!»

Ведь каждая женщина, если она не безнадёжно глупа, никогда не ошибётся насчёт того впечатления, которое произвела её наружность...

И вот среди разговора взгляды наши встретились, между нами пробежала искра, подобная электрической, и я почувствовал, что влюбился сразу — пламенно и бесповоротно.

Обмен ясными, чистыми взорами есть первое истинное блаженство для скромных влюбленных.

Вот он в сумасшедшем доме. А вот постригся в монахи. Но каждый день неуклонно посылает он Вере страстные письма. И там, где падают на бумагу его слёзы, там чернила расплываются кляксами.

Наконец он умирает, но перед смертью завещает передать Вере две телеграфные пуговицы и флакон от духов — наполненный его слезами...