— Ты совсем не ешь.
— Я не могу. Я в пучине отчаяния. Разве можно есть, когда ты в пучине отчаяния?
— Нет, я никогда не была в пучине отчаяния, поэтому не знаю.
— Ты совсем не ешь.
— Я не могу. Я в пучине отчаяния. Разве можно есть, когда ты в пучине отчаяния?
— Нет, я никогда не была в пучине отчаяния, поэтому не знаю.
Когда нежная привязанность копится в нас на протяжении многих лет, мысль, что мы можем её на что-то променять кажется обесцениванием нашей жизни... И мы можем начать охранять наши страсти и наше спокойствие, как мы поступаем с другими сокровищами...
— Кого ты последнее время слушала? Всех вокруг или вот этого человека [указывает на лоб Энн].
— Я — ребенок, мистер Фрост.
— Чушь. Дети все чувствуют. Ты должна была довериться себе.
Я пишу рассказ под названием «Проклятая долина». Она о привидении, и она очень красивая. Она приводит меня в ужас.
Мне говорят, что я легкая на подъем. Я бы предпочла быть красивой, но нельзя иметь все сразу.