Кроме нас самих, кроме наших лиц, наших голосов у нас ничего нет. Хотя, возможно, это важно — узнать собственный голос и форму своего лица. Снаружи оно такое, а когда я смотрю на него оно такое. То есть, когда смотришь на меня, нельзя узнать, о чем я думаю. И никогда никто не узнает об этом.
Я пытаюсь ограничить собственные мысли и слова. Откуда берутся слова? Возможно, люди говорят без остановки как золотоискатели, чтобы найти истину. Вместо того, чтобы промывать золото на берегу реки, они промывают свои мысли. Они уничтожают все слова, не имеющие смысла, чтобы найти лишь одно. Только одно. Самое золотое. И вот, уже молчание.
Глубокие мысли всегда кажутся до того простыми, что нам представляется, будто мы сами додумались до них.
Чёрная полоса начинается, когда я сажусь и задумываюсь. Когда я просыпаюсь и вижу, кто я есть.
Как ни странно, женщинам льстит, когда на них смотрят с одной мыслью — повалить поскорей на кровать.
Надо следовать Ликургу, который сказал: если власть — служение народу, то прекрасно все — и жизнь, и смерть, и слава, и позор, когда они полезны государству. Надо принять эту судьбу, ибо она именно такова по своей природе и другой быть не может. Но она никогда не сбрасывает со счетов дела и мысли человека.
Первое, что привлекает внимание читателя и, по всей вероятности, является важнейшим, хотя часто бессознательным, основанием для создания стихотворения — это мысль или, точнее, образ, потому что поэт мыслит образами.
Думайте так, будто каждая ваша мысль огромными огненными буквами написана на небе и видна каждому — так оно и есть.
Cлайд с цитатой