Элли Каунди. Обручённые

Другие цитаты по теме

Мои слова никогда не живут долго. Мне приходиться их уничтожать, прежде чем их увидят.

Разве влюбиться в историю жизни человека — это то же, что влюбиться в него самого?

Каждую минуту, проведенную с кем-то, вы берете часть его жизни и отдаете часть своей.

И когда я снова увижу Кая — а я знаю, что увижу его, — я прошепчу мои слова ему на ухо, рядом с его губами. И тогда из пепла, из ничего, мои слова обратятся в плоть и кровь.

— Не уходи безропотно во тьму, — шепчу я ему, в последний раз.

И Кай вдруг улыбается, такой улыбки я никогда раньше не видела. Улыбка дерзкая и беззаботная, которая может повести за ним людей и в огонь и в воду. — За это не волнуйся, — отвечает он.

— Столько детей умерло здесь, — говорю я вслух. Я надеялась, что вчерашняя девочка была исключением.

— В Обществе тоже умирают дети, — отвечает Кай. — Вспомни Мэтью.

— Мэтью, — повторяю я, и, услышав это имя, внезапно вспоминаю о Мэтью, действительно, впервые за многие годы думаю о нем, как о Мэтью, а не как о первом ребенке Маркхемов, который погиб при трагических обстоятельствах от рук Аномалии. Мэтью. На четыре года старше Кая и меня; настолько взрослый, что должен был быть неприкосновенным, недостижимым. Он был чудесным мальчиком, который всегда говорил нам привет, проходя по улице, хотя и был на несколько лет старше. Он носил с собой таблетки и посещал среднюю школу. Мальчик, которого я запомнила — теперь его имя вновь появилось в памяти — был достаточно похож на Кая, чтобы быть его кузеном; только более высокий, крупный, неторопливый и спокойный. Мэтью. Как будто его имя умерло вместе с ним, и как будто произнесение имени ушедшего делает его более живым.

Я бросаю взгляд на камень, который он положил вчера, наклоняюсь и провожу рукой по вырезанному имени. САРА. Ей было совсем немного; она умерла в пять лет. Ниже, под датой, нацарапана фраза, и, холодея, я осознаю, что она похожа на строчку из стихотворения:

«КОГДА ИЮНЬСКИЙ ВЕТЕР РВЕТ ИХ ПАЛЬЦАМИ С ЦВЕТОВ»

Я тянусь к руке Кая и сжимаю ее так крепко, насколько хватает сил. Так, что даже холодный ветер не сможет украсть его у меня своими цепкими пальцами, своими руками, которые отнимают жизнь не в срок, не дожидаясь расцвета.

Царапины на ноге Инди противоречат ее утверждению, что скала мягкая, но я понимаю, о чем она говорит. Вещи здесь так отличаются от привычных нам. Отравленные реки, мягкие камни. Никогда не знаешь точно, с чем столкнешься в следующую минуту. Что поддержит и что предаст.

Теперь, когда я поняла, что умею летать, куда мне лететь в ночи? У меня нет белых оперенных крыльев; мои крылья — зеленые, из зеленого шелка. Они трепещут на ветру и следуют за каждым моим движением — по кругу или прямо, — куда бы я ни шла. И я не боюсь теперь ни тьмы вокруг, ни глубокого, усыпанного звёздами неба...

Интимность означает: вот моя душа и сердце, пожалуйста, сделай из них гамбургер и наслаждайся... Это желаемое и пугающее, с этим трудно жить, но без этого жить вообще невозможно... Интимность связана также с тремя аспектами: родственниками, романом и соседями. От некоторых вещей не сбежишь, а про некоторые лучше вообще не знать.

Жаль, нет свода правил личных взаимоотношений, какого-нибудь гида, который подсказал бы, когда преступаешь черту. Хорошо, если бы это можно было предвидеть, но как отразить это в истории болезни?

Вы стараетесь получить как можно больше и удержать как можно дольше... Что же касается правил... может их вообще нет... Возможно, правила мы придумываем для себя сами и сами в них запутываемся.