Но если в душе моей сейчас такой великий покой, значит, я всё-таки был прав...
Моя душа уже не горит сплошь болью, как накануне. От той боли лишь длинная кровавая полоса. Я уже знаю, где я порезался, а где цел. Боль нашла своё место.
Но если в душе моей сейчас такой великий покой, значит, я всё-таки был прав...
Моя душа уже не горит сплошь болью, как накануне. От той боли лишь длинная кровавая полоса. Я уже знаю, где я порезался, а где цел. Боль нашла своё место.
Я боюсь за неё. Я чувствую себя реанимацией, искусственным дыханием, её запасным сердцем.
Я человека ищу, всю жизнь ищу — человека в другом человеке, в себе, в человечестве, вообще человека.
Все ухайдакались за день, все молчат. Но молчание у огня объединяет нас прочнее, чем все развеселые базары. Я знаю, что обозначает это молчание. Оно обозначает север, ночь, половодье, затерянность в тайге. Оно обозначает наше общее одиночество.
Нужно меняться, чтобы стать человеком, и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им.
Кто сказал, что я неудачник? Мне выпала главная удача в жизни. Я могу быть счастлив, когда мне горько.