Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим.
Буржуазия только тогда признает государство сильным, когда оно может всей мощью правительственного аппарата бросить массы туда, куда хотят буржуазные правители. Наше понятие о силе иное. По нашему представлению государство сильно сознательностью масс. Оно сильно тогда, когда массы все знают, обо всем могут судить и идут на все сознательно.
Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством.
Нам нужна какая-то страховка и от нашествий и от революций. Или, иначе: от вооруженных и невооруженных интервенций извне. Причём нам необходимо констатировать тот факт, что невооруженная интервенция западно-европейской философии нам обошлась дороже, чем вооружённые нашествия западно-европейских орд. С Наполеоном мы справились в полгода, с Гитлером — в четыре года, с Карлом Марксом мы не можем справиться уже сколько десятилетий. Шляхетская вооруженная интервенция Смутного времени была ликвидирована лет в десять, со шляхетским крепостным правом Россия боролась полтораста лет. Мы должны после всех опытов нашего прошлого твердо установить тот факт, что внутренний враг для нас гораздо опаснее внешнего. Внешний понятен и открыт. Внутренний — неясен и скрыт. Внешний спаивает все национальные силы, внутренний раскалывает их всех. Внешний враг родит героев, внутренний родит палачей. Нам нужен государственный строй, который мог бы дать максимальные гарантии и от внешних и от внутренних завоеваний.
Здесь типа демократия,
На самом деле — царство.
Я так люблю свою страну
И ненавижу государство.
— Вы что? Не надо вставать.
— Скромнее, коллега. Не надо садиться!
— Шеф, ну нельзя издеваться над народом.
— Это не народ, коллега, в данном случае, это наглядное пособие. Просто я хочу напомнить вам и всем остальным, что на прошлой лекции мы поставили себя и каждого, в зале, над государством. Так делается во всех цивилизованных странах, где интересы государства подчинены интересам человека.
И вообще один король — это выгоднее, чем все парламенты мира, вместе взятые и где поглубже утопленные. Почему? Потому что это — его государство, его хозяйство. В его интересах, чтобы оно было сильным, ухоженным, уютным. А для всяких там депутатов — это всего лишь временная кормушка. Вот и воруют…
В жизни человека, так же как и в жизни государства, никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
Люди ведь преследуют свое собственное благо и уверены, что это и надо делать. Исходя из такого убеждения и пришли к выводу, что эти, занятые своим благом люди, рассудительные, хотя собственное благо, вероятно, не может существовать независимо от хозяйства и устройства государства.
Cлайд с цитатой