Ирвинг Стоун. Муки и радости

Вот он высекает «Победу». Победу над кем? Над чем? Если он не знает, кто Победитель, как он может сказать, кто Побежденный? Под ногами у Победителя он изваял лицо и голову Побежденного — старого, раздавленного бедой человека... самою себя? Так он, наверное, будет выглядеть лет через десять или двадцать — с длинной седой бородой. Что же сокрушило его? Годы? Неужто Победитель — это Юность, ибо только к юности человек способен вообразить, будто можно стать Победителем? Во всех чертах Побежденного чувствовался жизненный опыт, и мудрость, и страдание — и все же он был попираем, оказавшись у ног юноши. Не так ли во все века попираются мудрость и опыт? Не сокрушает ли их время, олицетворенное в юности?

0.00

Другие цитаты по теме

Молодые глаза видят острее, старые — глубже.

Если в юности ты не прислуживал старым,

Сам состаришься — юных не мучай задаром.

Старость близится — будь уважителен к старцам,

Но от юных не требуй служить себе с жаром.

Распалившийся хмелем, подвыпивший старец —

Как старуха, что красится красным отваром.

Будто розы и листья пришиты к коряге,

Вид у пестрой одежды на старце поджаром.

Если мускус твой стал камфарой, не смешно ли

Камфару или мускус искать по базарам?

Постарев, обретешь и почет, и почтенье,

Притворясь молодым, обречешь себя карам.

Если в юности ты не роптал и смирялся,

Как состаришься — время ли спеси и сварам?

Благодатна судьба у того молодого,

Кто чело не спалил вожделением ярым.

Если похоть жжет старца чесоточным зудом,

В нем как будто пороки смердят перегаром.

С юным кравчим, со старцем-наставником знайся,

Если тянешься дружбой и к юным и к старым.

Навои прожил век свой в погибельной смуте,

Хоть почтен был и славой и доблестным даром.

А если вы почитаете и послушаете о событиях в других странах, то узнаете, что величайшие государства рушились по вине людей молодых и охранялись и восстанавливались усилиями стариков.

Воспалённая вата во всём неземная усталость.

Мимолётная молодость,

Неизбежная старость.

Я в юности старцам служил, в послугах сгибаясь спиной,

Но старость пришла и ко мне, невесело юным со мной.

Слова что ни день — трудней, а странно: не проще ли речь

Цедить меж редких зубов, а не через ряд сплошной!

Меня к молодым влечет сильнее день ото дня,

Но почему-то они обходят меня стороной!

Должно быть, правы они, если раскинуть умом:

У них ведь иные пути, и жребий у них иной.

Сравнить ли цвет камфары с румянцем их мускусных щек?

Мой пламень под снегом скрыт, под мертвенной белизной.

Среди цветущих дерев стоит скоробленный куст,

То — я среди молодых, и сгорбленный и больной.

О сердце, тебе бы теперь молитву творить в тиши, —

Увы, все шумят вокруг, навек простись с тишиной!

Полета привалов в пути! Пора усмирить свой пыл:

Спешить уже нету сил, поспешность была бы смешной.

Полсотни лет я грешил, и что я смогу свершить,

Коль век меня наградит еще половиной одной!

Создатель, дай веру мне, я в ней заглушу мой стыд

За бедность моих трудов, за боль свершенного мной.

Не сетуй же, Навои, что море благих щедрот

Волнуется и шумит: надежду несет волной!

Эхма, молодежь, молодежь! Ума у вас, может быть, и больше против нас, стариков, да сердца мало!