Первое, что хочется сделать после осознания своей вины, – это поскорее свалить её на кого-нибудь другого.
... Я не жалуюсь… Привыкла. Все приносят жертвы во имя чего-либо. Без жертв нет жизни…
Первое, что хочется сделать после осознания своей вины, – это поскорее свалить её на кого-нибудь другого.
... Я не жалуюсь… Привыкла. Все приносят жертвы во имя чего-либо. Без жертв нет жизни…
Временами надо позволять себе увлечься ничегонеделаньем. Без спешки идти мягким шагом под вальс из снежинок, а не бежать сломя голову; просто сидеть на стуле и смотреть в окно, как строят дом напротив; просто не разговаривать, закрыть глаза и обняться.
Люди, рассуждающие обо всем на свете, как правило, не могут разобраться с собственной жизнью.
Двери распахиваются перед нами лишь один раз, в остальное время их приходится открывать самим…
В жизни люди периодически рассыпаются на кусочки, а потом собираются, и получается новая картинка. Не знаю, какая я картинка, — я все время по кусочкам. Иногда они крупнее, и тогда я чувствую себя лучше, и кажется, что вот-вот наступит какое-то гармоничное благоразумие. А иногда они такие мелкие, что я вообще не понимаю, что делать с этими крошками. Изматывает. Мне хотелось бы выпрямить спину, не горбиться — так бы жить всегда. Но вечером я возвращаюсь домой, понимаю, что не нашел ответов за день, и снова рассыпаюсь. Жизнь врассыпную. Вплоть до финального свистка.
Кто-то идёт за своим, пусть маленьким, счастьем. Кто-то доедает остатки последних дней жизни, в которых тоже были мечты, стремления, попытки обрести то, в чём, казалось, был недостаток. Жизнь никогда не руководствуется правилом «всем поровну». У одного прибывает, у другого убывает.
Всё-таки человек — удивительное создание. Прожив несколько лет в омерзительной яме и наконец очутившись на вершине, он всё равно тоскует по своей родной яме. Как будто эта яма стала частичкой его самого...
За улыбку платим слезами, за радость — грустью, за веру — отчаянием, за любовь — одиночеством... У жизни свои расценки.
Не знаю, что будет дальше, но я знаю, чего хочу. Я иду вперёд, но у меня нет ни направления, ни заряженных батарей, в голове одни вопросы, а в глазах — неутомимость арабского скакуна. И мне нужно любой ценой заполучить приглашение на праздник жизни.