Моя няня говорила мне, что умершие по ночам смотрят на нас. И в юности я вылезала по ночам в окно, вскакивала на лошадь, там в Андалузии, и размахивала руками, чтобы мама меня заметила.
— Тебе уже 43 года, а тебе всё мама не разрешает!
— Ну и что? «Мама не разрешает» все возрасты покорны!
Для ребенка мать равносильна жизни. Стоит отнять мать, и ребенок будет буквально поглощен смертью.
Он молился. Он старался быть хорошим, чтобы она не пострадала за его ошибки. Он ходил по дому как можно тише и не кричал, когда играл в солдатики. Он придумал себе повседневные ритуалы и старался точно выполнять их, потому что в глубине души верил: судьба мамы связана с его поступками.
Для любой нормальной матери главное, чтобы ребенок был здоров, а уж девочка там или мальчик — не столь важно!
Они, никогда не робевшие ни в драке, ни перед необъезженным скакуном, ни перед разгневанными соседями-плантаторами, испытывали священный трепет перед беспощадным языком своей рыжеволосой матушки и ее хлыстом, который она без стеснения пускала прогуляться по их задам.
— Ты помнишь её? Веру?
— Да. Это не совсем похоже на воспоминание, скорее на... чувство. Инстинкт. Сердце никогда не забывает маму.
Мать любила меня. Она сражалась и погибла, чтобы подарить мне лучшую жизнь. Теперь и я буду сражаться до конца, чтобы даровать лучшую жизнь моему племени.
Быть матерью ребенка с аутизмом и прилагающимися так же просто, как украсить банановым муссом летящий бумеранг.
Восславим женщину — Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир!
Cлайд с цитатой