Что за странный дом? — спрашивал он себя. — И что это за люди?
Как несправедливо обошлось с ним время, пронеслось так быстро, нагромождая на него год за годом скорее, чем он успевал распорядиться ими.
Что за странный дом? — спрашивал он себя. — И что это за люди?
Как несправедливо обошлось с ним время, пронеслось так быстро, нагромождая на него год за годом скорее, чем он успевал распорядиться ими.
Люди придут домой, под замок, под печать
Заунылые окна заливает печаль.
Каждый думает только о себе, и жизнь других людей для него — лишь дополнительные аксессуары его собственного существования, не имеющие значения; важно лишь все, что касается его самого. Жизнь других людей кое-что значила для каждого лишь постольку, поскольку от нее зависело его счастье...
Он сказал, что её жизнь должна вместить целую галерею картин, но в настоящее время вся её жизнь состояла лишь из одной картины: его портрета.
Его общественное значение росло, а вместе с ним росло и одиночество.
От меня ни вестей, ни плохих новостей
не придет в этот дом теперь.
Что касается стаи, я не скрываю,
я достаточно гордый зверь.
Мне отказано в чувстве, что не напрасно
выворачиваюсь нутром.
Мои ясные люди, они прекрасны,
если не заходить к ним в дом.
С того самого дня я чувствовал, что внутри меня образовалась какая-то полость. Такая дыра не могла появиться в один момент. Что-то разъедало изнутри мое тело, как капли воды мало-помалу точат камень.
Мы умеем строить сверхзвуковые самолёты и отправлять ракеты в космос, мы способны найти преступника по одному-единственному волоску или микрочастице кожи, мы выращиваем помидоры, которые сохраняют свежесть три недели и даже дольше, мы придумали малюсенький электронный чип, способный вместить пропасть информации. Мы умеем оставлять людей умирать на улице.
Люди — как куклы. Интересны, пока новые.
Время настигает каждого.