And it comes to be
That the soothing light at the end of your tunnel
Is just a freight train coming your way
And it comes to be
That the soothing light at the end of your tunnel
Is just a freight train coming your way
Но в сердце моем царила зима.
Я был здоров (если не считать могучего похмелья). Мне не хватало нескольких дней до тридцати лет – я был в самом соку. Ни полиция, ни спецслужбы, ни разгневанные мужья за мной не гонялись. Единственное, что меня беспокоило, так это неизлечимая забывчивость. Но в сердце моем была зима, и я искал дверь в Лето.
…какими бы ни были потери и какое бы прошлое ни было у меня за плечами, я не хочу больше жить утраченным. Да, я буду вспоминать. Да, я буду временами оглядываться назад, чтобы ценить то, что ждет меня впереди. И я буду любить. Снова.
— Ты мне нравишься, Мэри... Нравишься очень сильно. Хочу спросить тебя прямо и откровенно. Я хочу, чтоб ты честно ответила; как ты думаешь, каков шанс у такого парня, как я, и такой девушки, как ты, быть вместе?
— Ну... Трудно сказать... Мы совсем не...
— Не жалей меня! Скажи как есть. Я проделал долгий путь, чтобы увидеть тебя, Мэри. Будь со мной откровенна... Какой у меня шанс?
— Небольшой.
— Небольшой – это один из ста?
— Я думаю, скорее, один из миллиона.
— Значит, шанс всё-таки есть.
То, что мы называем отчаянием, — часто всего лишь мучительная досада на несбывшиеся надежды.
Миссис Парсонс верит, что миллион фунтов полностью изменит ее жизнь. Если бы я тоже так думал, я бы дал ей эту сумму. Но у миссис Парсонс есть нечто, чего никогда не даст мне все моё богатство. У нее есть надежда. У неё есть цель. А что есть у меня?
Нередко то, что мы принимаем за безысходность, — на деле оказывается жаждой надежды.
Горе человека верующего, христианина, немного иное. Оно отличается от горя людей неверующих. Нет, у него тоже двоякое восприятие потери. Его печаль, с одной стороны, тоже сильна. А с другой — есть надежда на последующую встречу «на небесах», которая превращается для него в тот самый луч света, прорывающийся сквозь тьму страха и боли и постепенно, потихоньку приносящий успокоение. Глубокое сознание того, что умерший ушел из этого мира, но жив в другом, даёт силы жить ему самому.