Кто ответит мне, что судьбой дано,
Пусть об этом знать не суждено,
Может быть, за порогом растраченных лет
Я найду этот город, которого нет...
Кто ответит мне, что судьбой дано,
Пусть об этом знать не суждено,
Может быть, за порогом растраченных лет
Я найду этот город, которого нет...
Ночь и тишина, данная навек.
Дождь, а может быть, падает снег.
Всё равно, бесконечной надеждой согрет,
Я вдали вижу город, которого нет.
Там для меня горит очаг -
Как вечный знак забытых истин.
Мне до него последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни.
От судьбы получая затрещины,
Вот я сам не свой на своём стою.
Я ищу в этом городе женщину,
Ту, единственную свою.
... Жизнь несправедлива и пристрастна, что у нее есть собственные любимчики, баловни, не заслужившие счастья абсолютно ничем, мало того, не понимающие собственного счастья и думающие, что все это – нормальное тело, семья, родители – все это дается им просто так, как само собой разумеющееся, задаром.
Судьба может быть жестокой — всего одна минута промедления и жизнь может быть потеряна. Но судьба также дарит нам самые светлые моменты, когда мы встречаемся друг с другом и переживаем глубочайшие чувства.
Как известно, кочевые племена шли на Европу за новыми впечатлениями и свежими женщинами. Трудно осуждать за это дикие орды. Ну какие развлечения в степях – пустошь да тоска кругом. А дамского населения и вовсе недостача. Где, скажите, найти в степи хоть какую-нибудь барышню, не то что хорошенькую? Кобылы, телки да ковыль. Так что кочевников гнала с насиженных пастбищ не историческая миссия, а чисто практическая задача: развлечься пожарищами завоеванных городов, заодно присмотрев себе двух-трех жен или рабынь.
Но вот какая зараза обращает городских жителей в толпы странников и гонит на дачу – науке неизвестно.
Ошибочно думать, что любовь вырастает из длительной дружбы и настойчивого ухаживания. Любовь – это плод духовной близости, и, если близость не возникает через секунду, она не возникнет ни через года, ни через поколения.