Джинн ты, конечно, в высшей степени могущественный. Но в современной жизни ты разбираешься хуже младенца.
— Я полагаю, каждому будет приятно наиграться собственным мячом.
— Да пойми ты, чудак человек, сущность футбола заключается в том, что...
— Понял! Значит, я лишил «Шайбу» верного гола?
— Ну да!
— Ну как, прекраснейший из учащихся? Потряс ли ты своими ответами учителей своих и товарищей своих?
— Потряс…
— Так научи меня всем этим наукам, о юный балда!
— Кто это балда?
— Конечно, ты, ибо ты не по годам мудр.
— Знаешь что, Хоттабыч, не называй меня больше балдой.
— Ценю твою скромность, о Волька.
— Нет ли у тебя какого-нибудь горя, о Волька ибн Алеша? Скажи, и я помогу тебе. Не гложет ли тебя тоска?
— Гложет, — застенчиво отвечал Волька. — у меня сегодня экзамен по географии.
Нет уж, лучше смерть, чем стать спекулянтом.
Э-эх! Прощайте, индийские бананчики!
– Где волшебство, я вас спрашиваю? – поинтересовался он. – Где ковры-самолеты, и гаитянское вуду, и одинокие стрелки, и обнаженные леди, привязанные к железнодорожным путям? Где индейские следопыты, и четверорукие богини, и пираты, и гигантские обезьяны? Где, черт побери, космические пришельцы?
Сколь быстра и удобна эта воздушная колесница. Вот только шумит немножко.
– Мы поедем верхом на единороге? – прошептала Нетта. – Но это невозможно! Оседлать такое создание может лишь очень могущественный волшебник.
– Дело не в том, кто его оседлает, – отозвался я, – а зачем. Ехать верхом на единороге может даже последний оборванец, если цель того стоит.
— О, благодарю тебя, прекрасный и мудрый отрок!
— Вы... вы из самодеятельности?
— Я вот из этого трижды проклятого сосуда.
Cлайд с цитатой